Подавление. История 1

Подавление. История 1

И снова драбблы, на Фикбуке снова появится очередной сборник, как минимум из трёх частей, но сколько конкретно – будет видно. Позже, пока нет желания выкладывать там (в черновиках-то будет, но подождёт пока своего часа, как и ряд других текстов). В этот раз текст рейтингом выше, чем обычно, да и жанры не совсем характерные для меня, что даже не знаю пока как быть с шапкой и рубриками, поэтому проставила пока примерно.

Небольшой сборник драбблов и одного старого мини, связанных одним миром и персонажами, оказавшихся далеко не в приятных мистических ситуациях.
Название: Подавление
Автор: Лилиадна
Бета: Лиля с луны
Фэндом: Ориджилал
Основные персонажи: Света, Кира, Марк
Жанры и предупреждения: джен, мистика, ужасы, нелинейное повествование
Рейтинг (возвратное ограничение): NC-17 (18+)
Размер: Сборник драбблов
Описание: Если что-то подавлять, оно никуда не исчезнет. Просто спрячется. Глубоко. А вот надолго ли – уже вопрос другой
Размещение: Фанфикус

Дополнительная информация к шапке, касательно это части
Основные персонажи: Коля, Света
Размер: ~1800 слов
Последнее редактирование: 2019-02-16 после вычитки

Подавление

История 1

– Всё хорошо, – тихо, почти не слышно повторяла девчонка.

Шевелились только дрожащие губы, глаза пустым взглядом уставились в одну точку. Тело натянуто, как струна. Бледная кожа казалась мраморно-белой на окружающем её фоне. Кругом разорванные тела одноклассников: голова одного, рука другого, кровавое месиво кого-то из детей. Всё забрызгано кровью. Металлический запах вперемешку с непереваренными завтраками. Кажется, кого-то успело вырвать. А где-то вспоротый желудок. Оторванные пальцы хрустнули под туфлей, когда единственная выжившая наконец-то шевельнулась, разворачиваясь в сторону замерших в дверях учителей. Её глаза закатились, а сама она безвольно свалилась тряпкой на груду изуродованных тел.

***

Удивительно, что эта история не разнеслась махом по всем новостным источникам. Видимо, школа и правоохранительные органы старались замять дело или хотя бы не придавать ему огласки. Такое вряд ли уже было редкостью, но люди не хотели признавать, что этот ад коснулся их родного городка, их родного мирка, в котором они прятались от всего и вся. Особенно прятались от самих себя. По крайней мере, пока каким-то чудом у них это получалось: почти тридцать человек погибли жестокой смертью. Даже священника вызывали.

Девчонка так и не пришла в себя, всё ещё находилась под наблюдением врачей и не только.

Сколько бы люди не отрицали существовании кого-то похожего, но отличного от себя, они всё же боялись вероятности встречи. Пусть и списывали свои изощрённые конструкции зданий на сейсмическую активность или смерчи. Очередной самообман.

Прочные стёкла, не менее прочные стены, датчики всюду на все случаи жизни. Всё, чтобы не входить в палату лишний раз, но быть в курсе происходящего внутри. Они боялись девчонки, хоть и усердно делали вид, что она чудом выжившая жертва.

– А представляешь, если это как в «Гантз» или в «Стране Чудес Смертников», или…

– Избавь меня от всей той дряни, что у тебя в голове, – оборвала Кира. Она так и не повернулась к напарнику стараясь на звук заткнуть ему рот, однако палец угодил в нос, заставляя девушку брезгливо отряхивать и вытирать руку. – Кому какое дело до твоих бредней, когда тебя должно волновать причина произошедшего.

– Это не дрянь, а, между прочим, шикарные сюжетные манги…

– Мне плевать. Ты проверил обстановку у неё дома?

– Да нормально всё: типичная среднестатическая семья. Родители как родители – пашут, чтобы прокормить детей и вообще жить не хуже других, дети учатся средненько, друзья… – Марк прекратил перелистывать собранные бумаги и бросил за спину. Листы разлетелись. Кира презрительно фыркнула: наверное, только ради этого Марк раз за разом изводил канцтовары, хотя ему были выданы современные телефон и навороченный планшет. Первые он разбил, после чего разочарованно пялился на трещины экрана. – У нашей малявки нет друзей.

– Да даже по одному её виду понятно, что её задирали и вообще была козлом отпущения, – навалилась на стену Кира, продолжая пялиться через стекло на девчонку. Ничего необычного. Наоборот, слишком обыденная картина. Не модель и тем более не современный образец моды: тощий ребёнок с сухой кожей, секущимися волосами, тонкими ненакрашенными ногтями и ободранными местами заусенцами. Это не говоря о синяках и ссадинах в местах, которые обычно скрывает форма. Рядом на столике дешёвая растянувшаяся резинка для волос, не менее дешёвые заколки-невидимки, простенький дешёвый телефон, на котором даже нет камеры, телефон из серии двадцатилетней давности. Тени по ту сторону дрожали от мерцания светодиодов датчиков и медицинской аппаратуры. – Не удивлюсь, если учителя знали о травле и не только не препятствовали, но и сами подливали масло в огонь.

– Думаешь, отомстила обидчикам? По законам она сама жертва, если кто и накажет, то общественность, спустив собак за то, что выжила в этой кровавой бойне…

– Боже, – всплеснула руками Кира. – Ты как вообще оказался здесь?

***

– Куски мяса, – прошипела она, но тут же сменилась в лице и попыталась закрыть голову, но прикованные к столу наручники не давали этого сделать. – Нет, нет, – повторяла, как заведённая. Жалобно, умоляюще. – Не надо, пожалуйста.

За её спиной вздрогнула тень, метнулась. По изображению прошлась помеха, камера отключилась. Тень за девчонкой вытянулась угловатую ломанную с шипами. Собралась в спираль и замерла.

Девчонка подняла глаза, пристально смотря через зеркало на Марка и Киру. На одного, потом на другого. Игнорируя всех остальных. Игнорируя непрозрачность стекла со своей стороны. Она должна видеть саму себя, но эти двое чувствовали взгляд и исходящую опасность. Стекло прочное, выдерживало всякое, но с таким вряд ли сталкивалось.

– Неужели вы думаете, что сможете убить меня? – усмехнулась девчонка, снова изменившись до неузнаваемости. Никакой растерянности и затрёпанности, никакой запуганности. Наоборот: от неё исходила такая опасность, что внутри всё стыло, замирало, пытаясь прикинуться трупом, лишь бы прошли мимо. – Вы. Убить. Меня?

Она спокойно поднялась на ноги, разочарованно посмотрела на оставшиеся браслеты на руках. Сломала их с такой лёгкостью, будто оборвала гнилую нитку с запястья. Тень шевельнулась следом, растворилась.

– Нет, – задрожал голос, снова изменилась она в лице. Запуганные глаза забегали по комнате, по стеклу, зацепились за сломанную камеру и разорванные наручники, метнулись дальше. – Не надо, стой, – кряхтела она, судорожно хватая ртом воздух. Ломанная тень сдавила горло, заставляя девчонку бесполезно пытаться освободиться:пальцы елозили по коже, не в силах ухватить чёрные полосы, душащие и рвущие кожу. Руки безвольно обвисли, зарёванные глаза закрылись, губы еле слышно шевельнулись: – Я сделаю.

Ручка под пальцами тихо щёлкнула и послушно открыла дверь, выпуская наружу. Человек что-то хотел сказать, но не успел – метнувшаяся тень отсекла его голову.

Девочка плотнее сжала глаза. Не хотелось ничего видеть. Не спасало. Она спокойно обошла поваленное тело, присела у головы, перебирая пальцами волосы мужчины. Если бы его здесь не было…

Запах крови. Тошнит. И внутри дикий голод. Тошнит так, как после восьми уроков без обеда. Даже ноги подкашиваются от бессилия. Но нужно идти. Горло опять сдавило, спёрло дыхание. Может, от запаха. Может, от тени. Может, от себя самой.

Пальцы прочнее ухватили волосы, подняли голову. Лучше думать, что это игрушка.

Это вообще всё дурной сон.

Кто-то попытался её остановить.

Хруст и глухие удары. Запах крови усилился. Девочка сильнее сжала глаза, до боли прикусила губу, сдавила пальцами волосы, двинулась вперёд, переступая следующего. Лучше бы зажала уши, но тогда это будет впритык к лицу. Тошнит.

Под ногами липко и противно чавкает. Девочка даже не хочет думать, что именно чавкает. Хочет убраться отсюда как можно дальше. И хочет, чтобы никто больше не вставал на пути. Вообще никто. Так будет лучше для всех. Но они вряд ли послушают, как и послушает она.

Попыталась проглотить подступивший ком, но он застрял в горле. Дышать стало ещё тяжелее, но воздух пока как-то находил путь в лёгкие. Ноги пока ещё находили силы двигаться. Ступенька, вторая. Кажется, позади, там внизу остался пролёт. Девочка не знала, куда идти, просто слушала её. Если ослушается, то и сама останется без головы. Может, стоило это сделать? Сделать ещё тогда, в классе? Трусиха. Трусиха, решившая выжить в одиночку. Трусиха, выживающая за счёт других.

Но… Эти другие сделали бы также. Они бы не раздумывали о ней не до, не после. Никогда не считали её человеком. Унижали словами, действиями, бездействием. Все. Одноклассники, учителя, дома никто не замечал этого. Дома были важны оценки. Всё, точка. Хотя нет, не точка. Она должна была делать всё по дому, делать идеально. А ещё ей постоянно попадало за «потерянные» вещи. Ручки и карандаши, тетради, дневник, учебники – это было проще всего списать на потерю, не тащить же изгаженные вещи домой, а в школе просто не было места для их хранения. Форма, сменка, одежда, рюкзак. Сколько раз она меняла их за год?

Учителям было плевать. Взрослым было плевать. Одноклассникам же было весело измываться над ней, изводить, отравлять каждый день.

Так почему она должна беспокоиться о них?

– Верно, – скривились губы в хищной ухмылке. – Они того не стоят.

Ветер ударил свежестью в лицо. Вернее, даже хлестнул, словно пытался привести в себя.

– Вы опоздали, – развернулась она к стоявшим в дверях Киры и Марка. – Эта девчонка моя. – Её рука запрокинула голову над своей, тени из-за спины снова метнулись, разрывая маленькую цель, обрызгивая кругом месивом. Кости, кровь, кожа, мозги – всё кашей, словно из мясорубки, нет, словно овощи из блендера.

Кира отвернулась, потянулась за телефоном. Нет смысла смотреть на обращение, да и нет ничего приятного в том, как «ребёнок» поедает человека. Человека в себе через человека другого. Уже видела такое в прошлом. Ничего не изменить. Ничего не исправить.

Вот только Марк был впервые на таком. Он заворожённо пялился, пока не рванул к ней, когда ту уже затягивало тенями. Глупец, который ничего не знал. Кира даже не успела его ухватить, лишь быстро отчиталась о ситуации и бросила телефон. Вот только Марка уже затянуло в чёрную сферу.

Сфера лопнула изнутри.

Марк прижимал отключившуюся девчонку к себе. Из-под ворота чёрная полоса по шее. Придурок. Взял на себя.

***

Девчонка сидела в углу своей камеры, что-то ковыряла. Поднялась на ноги, выпрямилась. Подняла над головой мышонка за хвост. Опять поймала. И снова была готова проглотить добычу. Отвратительно. И всё же интересно как она это делала, ведь мыши интуитивно избегали таких как она.

Дверь открылась, девчонка лениво перевела взгляд и тут же оживилась. Она бросила свою добычу, в стену, оставив от неё лишь очередное размазанное пятно, и радостно бросилась на шею Марку.

– Какой же идиот, – вздохнула Кира, наблюдая, как девчонка нависла на Марке. – Поэтому ненавижу стажёров. Так рисковать, и эта хороша… Ведёт себя как маленький ребёнок.

– Кто из них?

– Оба.

***

– Ты пришёл! – никак не отлипала она. Счастливая, как пятилетний ребёнок, наконец-то дождавшийся родителей.

– Я же обещал, – трепал Марк по волосам, осматривая её. – Раз обещал, то как не приду?

– Обещал! – счастливо пролепетала она, наконец-то отпуская его и покрутилась в центре комнаты, ни то от радости, ни то показывая своё платье. Выдали совсем недавно, но уже испачканное и изодранное.

– Ты опять не покушала? – вздохнул он, заметив непритронутую еду. Тарелки перевёрнуты, но еды меньше не стало. Перевернула ли она сама, или в попыхах бросили и удрали: нападала на любого, особенно на Киру. Киру ненавидела больше всего.

– Невкусно, – насупилась девчонка, толкая носком перевёрнутую тарелку. – Даже запах противный. – Она вернулась к стене и подобрала мёртвого мышонка. – Вот!

Марк вздохнул, забирая из рук грызуна, а потом присел перед подносом и начал собирать в тарелку кашу. Яйцо сдавлено вместе со скорлупой, подсохло. Зелень пожухла, яблоки почернели. Выглядело это теперь уже реально отвратительно. Даже к мясу не притронулась.

– Тебе нужно кушать, иначе… – Марк тихонько оттолкнул девчонку, оттягивающую его воротник. Шипастая тень на шее неприятно сдавила, защипало. – Сперва каша, – строго отозвался он. – Если не будешь кушать, то у тебя не останется сил и можешь заболеть. Ты ведь понимаешь это?

Девочка пристыженно кивнула.

– А если я заболею, ты не придёшь? – она прижала к себе коленки. – Если я заболею, то никому не буду нужна… Опять останусь совсем одна, – ударилась она в слёзы.

***

– Он не прекратил перерождение, всего лишь растянул агонию девчонки, – вздохнула Кира, продолжая смотреть, как тот насильно кормил девчонку с ложки и успокаивал, что не бросит. Придурок. – Нужно было просто избавиться от неё. Если убьём её сейчас, то и Марк пострадает. Чёртовы стажёры.

– Думаю, это из-за того, что она изначально не была одержимой.

– Не была, как же, – скептически хмыкнула Кира.

– Все её подавленные обиды, желания, страхи, злость, желание быть такой же, как все, а не изгоем – всё что, она не могла высказать и показать. Чем больше она прятала это в глубине себя, тем больше оно росло и крепло.

– Тем больше привлекало к себе всякой дряни извне, готовых полакомиться сломленной душой, – возмутилась Кира. – Это сейчас она вытравливает мышей и убивает их, потом будет только хуже. Она переродится и принесёт лишь проблемы.

– Ты просто отказываешься признать, что кто-то мог пробудиться незаметно для других.

Лилиадна

Оставьте свое сообщение