Русская народная сказка «Снегурочка»
Полазила по старому дневнику
Подписала нескольким картинкам даты
И ещё скачала старые фотошоповские
и Даже несколько обработанные паинтом
Кое-где сохранились архивы, что меня тем более порадовало
Но скоро на учёбу
Опять идти к злой деве (вовсе не тётя
) на право
Хоть и интересно ведёт, но строгая до «не могу»
Потом буду читать свою концовку сказки «Снегурочка»
Интересно и что мне скажут
? Так, я же забыла подправить там немного
Во
Вроде бы всё
А если кому интересно, то вот оно
После пары, если не забуду, то выложу результат работы моего подсознания
Начало текста –
и моя версия концовки:
Жил-был крестьянин Иван, и была у него жена Марья. Жили Иван да Марья в любви и согласии, вот только детей у них не было. Так они и состарились в одиночестве. Сильно они о своей беде сокрушались и только глядя на чужих детей утешались. А делать нечего! Так уж, видно, им суждено было. Вот однажды, когда пришла зима да нападало молодого снегу по колено, ребятишки высыпали на улицу поиграть, а старички наши подсели к окну поглядеть на них. Ребятишки бегали, резвились и стали лепить бабу из снега. Иван с Марьей глядели молча, призадумавшись. Вдруг Иван усмехнулся и говорит:
– Пойти бы и нам, жена, да слепить себе бабу!
На Марью, видно, тоже нашел веселый час.
– Что ж, – говорит она, – пойдем, разгуляемся на старости! Только на что тебе бабу лепить: будет с тебя и меня одной. Слепим лучше себе дитя из снегу, коли Бог не дал живого!
– Что правда, то правда… – сказал Иван, взял шапку и пошел в огород со старухою.
Они и вправду принялись лепить куклу из снегу: скатали туловище с ручками и ножками, наложили сверху круглый ком снегу и обгладили из него головку.
– Бог в помощь? – сказал кто-то, проходя мимо.
– Спасибо, благодарствуем! – отвечал Иван.
– Что ж это вы поделываете?
– Да вот, что видишь! – молвит Иван.
– Снегурочку… – промолвила Марья, засмеявшись.
Вот они вылепили носик, сделали две ямочки во лбу, и только что Иван прочертил ротик, как из него вдруг дохнуло теплым духом. Иван второпях отнял руку, только смотрит – ямочки во лбу стали уж навыкате, и вот из них поглядывают голубенькие глазки, вот уж и губки как малиновые улыбаются.
– Что это? Не наваждение ли какое? – сказал Иван, кладя на себя крестное знамение.
А кукла наклоняет к нему головку, точно живая, и зашевелила ручками и ножками в снегу, словно грудное дитя в пеленках.
– Ах, Иван, Иван! – вскричала Марья, задрожав от радости. – Это нам Господь дитя дает! – и бросилась обнимать Снегурочку, а со Снегурочки весь снег отвалился, как скорлупа с яичка, и на руках у Марьи была уже в самом деле живая девочка.
– Ах ты, моя Снегурушка дорогая! – проговорила старуха, обнимая свое желанное и нежданное дитя, и побежала с ним в избу.
Иван насилу опомнился от такого чуда, а Марья была без памяти от радости.
И вот Снегурочка растет не по дням, а по часам, и что день, то все лучше. Иван и Марья не нарадуются на нее. И весело пошло у них в дому. Девки с села у них безвыходно: забавляют и убирают бабушкину дочку, словно куколку, разговаривают с нею, поют песни, играют с нею во всякие игры и научают ее всему, как что у них ведется. А Снегурочка такая смышленая: все примечает и перенимает.
И стала она за зиму точно девочка лет тринадцати: все разумеет, обо всем говорит, и таким сладким голосом, что заслушаешься. И такая она добрая, послушная и ко всем приветливая. А собою она – беленькая, как снег; глазки что незабудочки, светло-русая коса до пояса, одного румянцу нет вовсе, словно живой кровинки не было в теле… Да и без того она была такая пригожая и хорошая, что загляденье. А как, бывало, разыграется она, так такая утешная и приятная, что душа радуется! И все не налюбуются Снегурочкой. Старушка же Марья души в ней не чает.
– Вот, Иван! – говаривала она мужу. – Даровал-таки нам Бог радость на старость! Миновалась-таки печаль моя задушевная!
А Иван говорил ей:
– Благодарение Господу! Здесь радость не вечна, и печаль не бесконечна…
Прошла зима. Радостно заиграло на небе весеннее солнце и пригрело землю. На прогалинах зазеленела мурава, и запел жаворонок. Уже и красные девицы собрались в хоровод под селом и пропели:
– Весна-красна! На чем пришла, на чем приехала?..
– На сошечке, на бороночке!
А Снегурочка что-то заскучала.
– Что с тобою, дитя мое? – говорила не раз ей Марья, приголубливая ее. – Не больна ли ты? Ты все такая невеселая, совсем с личика спала. Уж не сглазил ли тебя недобрый человек?
А Снегурочка отвечала ей всякий раз:
– Ничего, бабушка! Я здорова…
Вот и последний снег согнала весна своими красными днями. Зацвели сады и луга, запел соловей и всякая птица, и все стало живей и веселее. А Снегурочка, сердечная, еще сильней скучать стала, дичится подружек и прячется от солнца в тень, словно ландыш под деревцем. Ей только и любо было, что плескаться у студеного ключа под зеленою ивушкой.
Снегурочке все бы тень да холодок, а то и лучше – частый дождичек. В дождик и сумрак она веселей становилась. А как один раз надвинулась серая туча да посыпала крупным градом. Снегурочка ему так обрадовалась, как иная не была бы рада и жемчугу перекатному. Когда ж опять припекло солнце и град взялся водою, Снегурочка поплакалась по нем так сильно, как будто сама хотела разлиться слезами, – как родная сестра плачется по брату.
Вот уж пришел и весне конец; приспел Иванов день. Девки с села собрались на гулянье в рощу, зашли за Снегурочкой и пристали к бабушке Марье:
– Пусти да пусти с нами Снегурочку!
Марье не хотелось пускать ее, не хотелось и Снегурочке идти с ними; да не могли отговориться. К тому же Марья подумала: авось разгуляется ее Снегурушка! И она принарядила ее, поцеловала и сказала:
– Поди же, дитя мое, повеселись с подружками! А вы, девки, смотрите берегите мою Снегурушку… Ведь она у меня, сами знаете, как порох в глазу!
– Хорошо, хорошо! – закричали они весело, подхватили Снегурочку и пошли гурьбою в рощу. Там они вили себе венки, вязали пучки из цветов и распевали свои веселые песни. Снегурочка была с ними безотлучно.
Когда закатилось солнце, девки наложили костер из травы и мелкого хворосту, зажгли его и все в венках стали в ряд одна за другою; а Снегурочку поставили позади всех.
– Смотри же, – сказали они, – как мы побежим, и ты также беги следом за нами, не отставай!
И вот все, затянувши песню, поскакали через огонь.
Вдруг что-то позади их зашумело и простонало жалобно:
– Ау!
Оглянулись они в испуге: нет никого. Смотрят друг на дружку и не видят между собою Снегурочки.
– А, верно, спряталась, шалунья, – сказали они и разбежались искать ее, но никак не могли найти. Кликали, аукали – она не отзывалась.
– Куда бы это девалась она? – говорили девки.
– Видно, домой убежала, – сказали они потом и пошли в село, но Снегурочки и в селе не было.
Искали ее на другой день, искали на третий. Исходили всю рощу – кустик за кустик, дерево за дерево. Снегурочки все не было, и след пропал. Долго Иван и Марья горевали и плакали из-за своей Снегурочки. Долго еще бедная старушка каждый день ходила в рощу искать ее, и все кликала она, словно кукушка горемычная:
– Ау, ау, Снегурушка! Ау, ау, голубушка!..
И не раз ей слышалось, будто голосом Снегурочки отзывалось: «Ау!». Снегурочки же все нет как нет! Куда же девалась Снегурочка? Лютый ли зверь умчал ее в дремучий лес, и не хищная птица ли унесла к синему морю?
Нет, не лютый зверь умчал ее в дремучий лес, и не хищная птица унесла ее к синему морю; а когда Снегурочка побежала за подружками и вскочила в огонь, вдруг потянулась она вверх легким паром, свилась в тонкое облачко, растаяла… и полетела в высоту поднебесную.
***
Год прошёл. Второй миновал. А снегурочка так и не возвращалась. Сгорюнились Иван да Марья. Исчезла их душенька. Сколько раз ругала себя Марья за то, что отправила Снегурушку в лес, стараясь развеселить девочку. И вот вновь Морозко в гости пожаловал, окутал белым покрывалом поля, лёд сковал, принарядил деревья.
Как только не упрашивали стариков вновь слепить внученьку, но всё отказывались они – счастье было дано один раз, и то проворонили. Даже если свершится чудо дважды, то уже не та девочка будет, не их снегурочка.
А за окном свадьбы пышные да роскошные.
Вот и Настенька вернулась из лесу, да не одна, а с подарками от самого Морозки. Соседский двор был богат, но не долго – скупость разозли рыбку. Болда проучил Попа, а царская дочка вернулась во дворец от семи богатырей, а её мачеха канула в Лету. Много произошло чудес в Тридевятом царстве, как худых, так и добрых.
Время всё своё брало. Как годы, так и силы…
Отпели с почестями, провожая Ивана да Марью в неизведанный живым мир. А в стороночке стояла девица. Бел сарафан украшала вышивка серебристая. Пригожа, стройна. Длинная золотистая коса до пояса. А в фиалковых очах тоска необъятная, а на устах лишь мольбы о прощении, что у матушки задержалась с батюшкой.
Сжалился молодец над ней, приласкал. Но ведь это уже другая сказка?
Лилиадна